О нас

Востребованность врача-цитолога в РК

 

The demand for physician cytologist

in Kazakhstan

 

Start of «Mini-EXPO-2014» in the Eastern Kazakhstan Province (EKP)

 

 

Электроэнергетика Казахстана:

состояние и перспективы дальнейшего развития отрасли

 

 

Сергей ТЕРЕЩЕНКО:

«Нашей идеологией должна стать экспансия…»

 

 

Старт «Мини-ЭКСПО-2014» в ВКО

 

Международные инновации в сфере образования и науки

 

 

Евро-Азиатский центр физики имени Нурсултана Назарбаева

 

 

Семейный бизнес: сказочная перспектива или реальная утопия?

 

 

15 фактов об ЭКСПО

 

 

Акмарал КАЙНАЗАРОВА –

«Индийский цветок» в Казахстане

 

Новые технологии в казахстанском кино

 

Слышать, читать, понимать

 

 

Мир красоты и здоровья

 

 

 

 

А как обстоит дело с литературными студиями в СНГ? Есть что-нибудь подобное?

 

– За все СНГ не скажу, но чтото подобное есть, вернее, это не студии, а движения. Вот, например, Саша Кабанов в Киеве что-то пытается делать. Но это вокруг фестиваля «Киевские лавры» или журнала «Шо». Но чтобы такая постоянная литературная студия типа алматинской была еще где-то, я этого не знаю.

Вообще-то я уже второй раз в Алматы. Сегодня я принимаю участие в Алматинском международном фестивале, а тогда, в 2010 году, я просто проводил мастер-класс в студии «Мусагет». Это был, кажется, первый год студии без Оли Марковой, все ее так помнили!.. Я провел мастер-класс и должен сказать, что это было интересно и для меня тоже.

 

 

 

Чем?

 

– Из ваших молодых русскоязычных писателей того времени, я знал тогда, пожалуй, одного Мишу Земскова, и то потому, что он какое-то время он жил в Москве. В тот приезд я познакомился с Юрой Серебрянским, с другими писателями, которых я после этого стал печатать в «Дружбе народов». Допустим, раньше я не знал Елену Клепикову, Илью Одегова. Впервые я увидел их в Алматы. Нашел для себя авторов. Ведь что делает редактор журнала? Он ищет авторов. И тот приезд, должен сказать, увенчался успехом. И даже более того... Юра Серебрянский – я его совершенно не знал. Дал мне какие-то кусочки своей повести. Долго доделывал ее, наконец, прислал. Получилось сочинение под названием Destination,  помню, мы долго придумывали, как обозначить жанр. Решили: «Дорожная пастораль», по-моему, удачно получилось. Это как бы дневник путешественника, раскрывающий и внутренний мир автора, и людей, с которыми он встречается. И в каких-то коротких кусочках он через себя и других людей раскрывает новую для себя страну. Это то, чем он виртуозно владеет. Это судьбы людей, не рожденных в этой стране, а приезжающих туда и живущих там. Такое соприкосновение с чужими культурами. Это замечательный, перспективный автор. Журнал выдвинул его на Русскую премию – и он ее получил! На удивление мне и ему самому за эту повесть. Или тот же Илья Одегов. Я печатал неоднократно рассказы этого писателя, даже выдвигал его повесть на «Премию Белкина» – это премия в России за лучшую повесть. Это было два года назад. Тогда он вошел в список финалистов. А в этом году и он получил Русскую премию в номинации «Малая проза» за свои рассказы, которые будут обязательно печататься в нашем журнале.

 

 

 

 

Вы в постоянном поиске авторов. Какие требования вы к ним предъявляете?

 

– Требования?.. (Усмехнулся.)

Чтобы это, прежде всего, была литература. Но вы же понимаете, что на сегодняшний день есть проблема, связанная с поиском авторов из бывших союзных республик, а нынче свободных стран, независимых государств. Так вот, в СССР были переводы, была классная переводческая школа. Но помимо профессиональных, предназначенных для печати переводов, были еще и ознакомительные. Просто чтобы заинтересованные лица имели представление о том, что происходит в литературе. И за это платили! Мы могли иметь представление, что творится с литературой в Армении, Латвии или Казахстане. А сейчас все на уровне знакомств, все достаточно кустарно. Я отнюдь не сторонник советской власти, но в данном случае могу твердо констатировать, что с водой был выплеснут и ребенок. Можно исходить иронией – и вполне справедливо! – по поводу помпезных «декад» национальных литератур, но сколько бы там ни было понта ненужного, всяких идеологичеких мантр, но именно там армянский писатель мог встретиться с русским писателем или с грузинским, молдавским, эстонским, казахским... Этого, к сожалению, нет. Жалко...

 

 

 

Художника легко обидеть. Но все же приходится отказывать?

 

– Есть такая проблема. Конечно, как человеку, мне это иногда очень трудно сделать. Я уже третий десяток лет работаю в одном и том журнале, как ни странно. Веду отдел прозы. Да, приходится переступать через себя, может быть, даже изза хорошего отношения к автору. Ведь может быть такое, что автор когда-то хорошей вещи в этот раз написал слабенько. Зачем такому писателю печатать слабое произведение?! Зачем выходить к читателю? Может, ему нужно доделать лучше, дожать? А может, вообще нужно подождать?..

 

 

 

Вы открыли новые имена после этого фестиваля?

 

– Вы знаете... (Задумался.) Посмотрим... Я сейчас ничего не хочу говорить. Не хочу раздавать авансы. Мне предложили рукописи, я их прочел, состоялось обсуждение на мастер-классах. Были разные авторы, но в основном это люди, которые занимаются в вашей студии. Я скажу так (долго молчит), ни Юра Серебрянский, ни Илья Одегов в то время, когда я приезжал, еще не написали тех вещей, за которые они получили премии. «Дружба народов» их печатала. Надеюсь, что я буду поддерживать дальнейшие творческие отношения с теми людьми, с которыми я в эти дни познакомился. Важно, что есть творческий процесс и человеческие связи. Замечательно, очень здорово, что у вас есть молодежь, которая подхватила дело, начатое Ольгой Марковой. И очень важно, что это не только фестивали, а что есть такие студии, где ведутся занятия, где из месяца в месяц, из недели в неделю могут встречаться пишущие люди. Это то, что нужно! В Москве существовали совершено неформальные студии. Встречались в домах, сегодня – у одного, через неделю – у другого. Бывало, что случались площадки на продолжительное время. Такие вот подпольные студии, где была своя Нобелевская премия (смеется) – бутылка портвейна.

Писатели читали свои вещи. Кстати сказать, как ни смешно, и я туда ходил. Читал, слушал, спорил. Много людей туда ходило! Была жизнь! Неформальная, подпольная, под глазом КГБ. Были стукачи, которых засылали в эти студии. Печатали самиздат. И не дай Бог, если это попадет не в те руки! А было и такое (это уже в более поздние времена), когда родственники, друзья и просто сочувствующие скидывались и помогали издать книгу, чтобы поддержать человека.

 

 

 

Я не хотела бы морализировать... Но ведь сегодня другие вибрации чувствуются в литературе?

 

– Еще как! (Засмеялся.) Ну, конечно.

 

 

 

Вас они не шокируют?

 

– Во все времена литературный процесс никогда не стоял на месте. Что значит шокирует? Шокирует человека, который не внутри процесса. А человек, который внутри процесса, да, ему может что-то не нравиться, что-то нравиться, иногда он даже переступает через свой личный вкус, печатает то, что ему не нравится. Или что гораздо реже – не печатает то, что ему нравится. И такое бывает. Вкус редактора, писателя – это ощущение значимости, значения той вещи, которую он пишет, которую собирается публиковать. Я не могу сказать, что мне в принципе современная проза не нравится. Отнюдь! Как ни странно, я даже не утратил способности чему-то в ней радоваться… Иначе я должен был бы уйти из журнала.

 

 

 

 

Да, завидное постоянство. Вы столько лет в журнале. Почему?

 

– Иной раз и сам не знаю. Всякое было... Вот и сейчас для журнала не самые лучшие времена. Совсем не лучшие... Знаете, костер может полыхать. А может и тлеть. Важно, чтобы он совсем не прогорел. А то новый можно и не разжечь.

 

 

 

Сегодня так много людей пишущих. Для меня это так странно, чем это вы можете объяснить?

 

– Для меня это тоже загадка. Ведь в советские времена на гонорар за книгу можно было прожить два года спокойно, даже за журнальные публикации платили хорошие деньги. А сейчас чем меньше платят, тем больше пишут. Это я очень хорошо заметил на переломе 80-х, потом 90-х, а потом вообще перестали платить!!! И чем меньше гонорары, тем больше людей, жаждущих печататься. И это для меня загадочный момент. Но он существует.

 

 

 

Вы его можете разгадать?

 

– Нет, этого я разгадать не могу, это, может быть, такие индиви дуальные очаги сопротивления рынку. Или наоборот… (Смеется.) Мне не раз предлагали деньги, и не только мне, и коллегам по «толстым» журналам, я знаю. Ктото думает, что заплатит деньги, и его напечатают. Но это не так. Мы никогда этого не делали, потому что есть уровень журнала. Не знаю, времена, конечно, меняются... Но в московских толстых журналах, говорю точно, этого нет.

 

 

 

Сейчас много бездарных авторов. Ваше отношение к этому явлению.

 

– А когда было по-другому? Графоманы были всегда – не всегда можно было выпустить книгу за свой счет. Ну, заплатил, выпустил книжку, но кто о ней знает, кто ее прочитал? И что? Нашел себе богатого спонсора и напечатал невероятным тиражом 1000 экземпляров. Потом их раздаривает. (Смеется.) Дай Бог ему здоровья, которого бы хватило на раздаривание.

Кто-то издается за деньги, ктото в таких журналах, как наш. Сейчас появилось много коммерческих журналов. Там больше своих каких-то требований, не литературных.  Ну что ж, глянец – всегда глянец. Он есть и будет. Но это не значит, что за ним будущее.

 

 

 

 

Было время, когда в России гремел фонд Сороса. Многие называли этот феномен культурной экспансией. Что вы думаете об этом фонде?

 

 

– Дай Бог побольше такой культурной экспансии. За 25 лет работы в журнале единственное время, когда можно было вздохнуть и работать, это во времена Сороса. Сорос придумал гениальную схему существования толстых журналов. Она заключалась в том, чтобы библиотеки выписывали эти издания, за что он им платил. Фонд не платил журналам. Деньги шли на развитие которых библиотек. Представляете, библиотеки в России? Везде есть толстые журналы, все имеют возможность их читать. Красота! А журнал существует на подписные деньги. И тогда мы могли делать какие-то ознакомительные переводы, организовывать, это было 2 – 3 раза, встречи писателей в Переделкино. Даже публиковали в журнале материалы с этих встреч, отнюдь не обходя и острых вопросов. Исчез Сорос, и исчезли эти дела. Потому что из нашего государства очень трудно выбить деньги собственно на литературу. Можно выбить деньги на фестиваль, Но выбить деньги на то, без чего эти фестивали невозможны, куда труднее!

 

 

 

 

Вчера, когда ребята читали свои опусы, мне показалось, какое-то заигрывание с публикой шло, ребята так хотели понравиться…

 

– А как же. Какой поэт не хочет покорить публику? Даже самый неэстрадный. Когда-то мне Давид Самойлов рассказывал, как он в Политехническом переживал, когда у него на рубашке оторвалась пуговица, а ему выступать. А сейчас, спрашиваю, как бы вы себя повели? – Да никак, - отвечает. – Показал бы на рубашку: извините, оторвалась. Все бы заулыбались. Такие вещи только сближают.

 

 

 

Ну, это явно не Политехнический институт?

 

– Да, конечно. Но тогда, в 60-е, тоже говорили, ах, этот Вознесенский, этот Окуджава, они ведь играют на публику. Ну и что?

 

 

 

 

Вы второй раз в Алматы. Ваше впечатление.

 

– Город замечательный. Поскольку это литературный фестиваль, общаюсь больше с писателями, а это люди интересные. Тут темп гораздо медленнее, чем в Москве. (Улыбается.) По-моему, люди здесь гораздо отзывчивее, во всяком случае, мне так показалось. В Москве, особенно сейчас с последними событиями на Украине, уровень агрессии просто зашкаливает. С этим Крымом все просто с ума посходили, такая вражда обнаружилась даже между друзьями. А тут вроде такого нет. Поэтому мои пожелания – дай Бог, чтобы вы развивались спокойно, и никто вам не мешал и не вмешивался в вашу жизнь.

 

 

 

Что бы вы пожелали казахстанской литературе?

 

– А что литература? Литература, она развивается по своим законам, чего бы ни хотели вы или я. В Казахстане литература есть, слава Богу. Здесь очень много русской прозы, наверное, потому что русская школа, русских много. В Казахстане такая история! Какие тут люди жили! Домбровский, Калмыков… Самое главное, чтобы этот костер не потухал, а он у вас (СМЕЕТСЯ.) и не собирается тухнуть.

 

 

«Говоря об итогах, нужно отметить, – резюмирует Наталья Банникова, – не просто важность прошедшего фестиваля для Алматы и Казахстана, но и заострить внимание на необходимости проведения данного мероприятия на постоянной, ежегодной основе. Только работая над проектом в долгосрочной перспективе, можно будет добиться не проходящего интереса аудитории к литературе Казахстана, сформировать качественное литературное пространство и выйти на мировой уровень».

И это возможно, достаточно всего лишь СЛЫШАТь, ЧИТАТь, ПОНИМАТь!!!

 

 

 

P.S. В интервью Леонид Бахнов несколько раз очень тепло произносил имя Ольги Марковой – литературоведа, искусствоведа, критика, писателя, президента Общественного фонда развития культуры и гуманитарных наук «Мусагет», главного редактора литературно-художественного журнала «Апполинарий». Ольга Маркова умерла в 2008 году...

 

В качестве пожелания – учредить в ее память одну из премий литературной школы (а они обязательно будут!). У казахов есть пословица: «Накормившего один день, благодари сорок дней».

 

 

 

Роза КРЫКБАЕВА

 

предыдущая статья

СОДЕРЖАНИЕ

СЛЕДУЮЩАЯ СТАТЬЯ

Электронная почта

Отправка формы…

На сервере произошла ошибка.

Форма получена.

Получать обновления